Илья Маслов
НАВЬ
Старый деревянный дом на вершине небольшого холма, стоявший несколько в стороне от прочих деревенских построек, явно не избежал разрушительного воздействия времени и непогоды. Даже солнечным летним утром он словно распространял вокруг себя атмосферу осенней сырости. Впечатление ветхости еще только год назад обитаемого жилища усиливалось плачевным состоянием прилегающего садового участка, где над непроходимыми зарослями травы и кустарников нависали растопыренные, когтистые лапы высохших деревьев. Какая-то охрипшая ворона время от времени громко каркала, высматривая что-то среди сорняков, как будто вокруг не щебетали на разные голоса - кто во что горазд! - радующиеся весне птицы, а по меньшей мере был безмолвный пустырь. Собственно, Денис так и представлял себе цель своего пути - дом, в котором однажды ночью покончил с собою Shadowmaker , чей болезненный и мрачный гений надолго пережил своего обладателя.
Разумеется, у Shadowmaker' а были и самые обычные, вполне человеческие имя и фамилия, но их не знал, пожалуй, ни один из читателей и почитателей его странных, фантасмагорических рассказов и стихов. Широким массам он был совершенно не известен, хотя бы потому, что публиковался исключительно в интернете и на сайтах, посвященных вампирам, демонам, древней магии и прочим явлениям, которые кажутся пугающими и абсолютно чуждыми рядовому представителю нынешнего социума. Однако "посвященные", от серьезных оккультистов-практиков до подростков-готов и блэк-металлистов, читали и перечитывали его произведения, и каждый находил там что-то для себя. Со временем его гимны вампирам и мистикам средневековья стали темой обсуждения не только в интернете, но и в неформальских тусовках по интересам, и в переписке серьезных и влиятельных в определенных кругах людей, о нем и его произведениях спорили, а в рожденных его воображением образах искали скрытый смысл. Как мастерски, например, изобразил он то бескрайнее болото, или точнее - море гниющей слизи, которое будто бы расположено глубоко под землей, и в котором обитают создания, давно уже позабытые или ставшие легендарными для людей! И сколь смелой, и в то же время - вполне научной, была его идея о том, что все противоречия в нашей жизни коренятся в конфликте двух заключенных в нас натур: теплокровной, молодой души млекопитающего животного, по какому-то замыслу Природы одаренного интеллектом, и древней, первозданной души ящера, жестокого создания, способного жить долгие тысячелетия! А кровавые ритуалы, жестокие убийства и пытки, всевозможное насилие выглядело на страницах, написанных Shadowmaker' ом, так пугающе достоверно, что иные читатели и не сомневались - автор принимал участие в чем-то подобном и сам.
Сам Shadowmaker , насколько был гениальным автором в жанре "ужасного", настолько же был абсолютно не приспособлен к обычной жизни в современном обществе, да к тому же обладал неважным здоровьем. У него, худого и очень бледного, даже взгляд был взглядом человека, словно все время извиняющегося перед окружающими за собственное существование. Не смотря на все усилия родственников помочь ему определиться в жизни и найти способ зарабатывать на жизнь, он не преуспел в этом, да и не особо к этому стремился, словно чувствуя, что ему "здесь" отпущено очень мало времени и нужно успеть сказать как можно больше. В конце концов, он бросил и творчество, уехал в глухую деревню в Новгородской области и поселился там настоящим отшельником в доме, доставшемся его родителям от какой-то престарелой родственницы. Сам он объяснял это тем, что нашел там что-то, завершившее долгие и тяжелые поиски, но логичнее было предположить, что Shadowmaker' а тянуло к одиночеству. С местными жителями он не общался, да они и сами сторонились его. А спустя три месяца после переезда (и за месяц до своего двадцатилетия) он вскрыл себе вены и истек кровью прямо на грязном полу своего ветхого жилища, причем его светлые волосы почему-то стали совершенно седыми. Это было истолковано в пользу того, что перед смертью Shadowmaker' а мучали галлюцинации, что и подтолкнуло его к самоубийству. Его похоронили, почитателям таланта остались многочисленные произведения в стихах и прозе, а родственники, наконец, избавились от нахлебника-неудачника. На этом история жизни и смерти этого странного автора закончилась для всех, кроме Дениса.
Собственно, Денис не смог бы сказать, какого лешего его потянуло взглянуть на дом, где умер Shadowmaker , чье творчество в свое время поразило молодого человека до глубины души. В свое время он и сам здорово увлекался оккультизмом, и даже организовал со своими единомышленниками нечто вроде секты, пытавшейся проводить ритуалы "черной магии", но вмешались правоохранительные органы и порекомендовали Денису найти себе менее экстремистское увлечение. На этом его "мистическая" карьера и закончилась, но даже зажив жизнью обыкновенного среднестатистического человека вместе с любимой девушкой, он сохранил интерес к оккультной и околооккультной беллетристике, в первую очередь - к поэзии. Shadowmaker' а Денис ставил на один уровень с Брэмом Стокером и Лавкрафтом, и даже предпринимал попытки лично познакомиться с ним, тем более что жили они в одном городе, но ничего из этого не вышло, даже на его похороны Денис не попал. Зато в дальнейшем он не только сумел "пробить" адрес семьи покойного, но и установить с ней контакт на предмет приобретения дома и деревенского участка, ставших теперь уже совершенно не нужными прежним обладателям. В первую очередь Денисом двигало непонятное желание побывать там, где оборвалась жизнь Shadowmaker' а, но он был готов и приобрести участок, если тот ему понравится - в конце концов, жить там для неудавшегося мистика что-нибудь да и значило! Однако теперь он твердо решил: "Не куплю!" - дом казался слишком ветхим, а заросший участок красноречиво свидетельствовал: летний отдых с будущей женой тут грозил превратиться в сплошную возню с огородом.
Припомнив указания матери Shadowmaker' а, Денис направился к находившемуся невдалеке большому красному дому, обнесенному высоким забором, и громко постучал в калитку. Ответом ему был захлебывающийся разноголосый лай по крайней мере трех шавок, а чуть позже - чьи-то шаги и хриплый, прокуренный голос:
-Жучка, Дикий, Шарик, мать вашу так! А ну к крыльцу! Кому я сказал!?
Калитка скрипнула, и перед Денисом предстал немолодой мужчина лет сорока пяти или пятидесяти, высокий, но сутулый, в резиновых сапогах, залатанных штанах, несвежей рубахе навыпуск и мятой кепке. Несколько секунд он разглядывал гостя, и только потом спросил:
-А тебе, парень, кого?
Денис улыбнулся - он понял, что именно этот человек ему и нужен:
-Мне нужен Петров Василий Николаевич. Я к нему от Валентины Александровны, по поводу вон того дома.
Собеседник кивнул и протянул ему руку:
-Ну, тогда будем знакомы, это я и буду. Пойдем-ка, нечего на улице торчать. А собак не бойся, они не кусят!
Миновав дворик, Денис поднялся по лестнице вслед за хозяином на веранду и уселся на лавку, за покрытый клеенкой стол, на котором стояли чайник с кипятком, чайник с заваркой, кружка и тарелка с ломтями белого и черного хлеба, намазанного маслом. Василий Николаевич принес с кухни еще одну кружку и заговорщицки подмигнул:
-Может, по стопочке? За знакомство-то?
Денис отрицательно качнул головой:
-Да я не любитель...
-А, здоровье бережешь... - понимающе кивнул хозяин, - Может, оно так и надо.
Он уселся напротив гостя, налил себе и ему чая, и продолжил разговор:
-Значит, от соседки? А по какому делу?
-Дом думаю купить. Ну, участок весь, в смысле.
-Дело хорошее. Раньше-то все в города из деревни бежали, а теперь - обратно подаются, как поглядишь. Я-то тут трактористом... А тебя как звать-то?
-Денис.
-Ага... А чего сама-то хозяйка не приехала?
-Да она не может, проблемы у нее на работе. Я-то пока просто приехал посмотреть, что за дом, пожить пару деньков, а потом уже решу, забирать задаток или покупать.
-Дело хорошее. - хозяин как-то нервно принялся грызть костяшки пальцев. - Ключь-то, верно, она мне на хранение отдала, чтоб не потерять... Знаешь, Денис, что у соседки сын-то прямо в том доме зарезался?
-В курсе.
-Да, такие дела... Жалко парня... - Василий Николаевич вздохнул и внимательно посмотрел на собеседника, а потом вдруг несколько наклонился вперед и приглушенно спросил:
-Не боязно после упокойника-то селиться? Или... как?
Денис внутренне рассмеялся. Видел бы этот престарелый тракторист-пьяница, как восемь лет назад он с единомышленниками пытался вызвать на городском кладбище души умерших!
-Ну, какие глупости! Чего там бояться?..
-Да не скажи, парень. - теперь хозяин перешел чуть ли не на шепот. - А ну как ночью приспичит по нужде выйти, а мертвяк-то в темноте и схватит?
Тут уж Денис не ответил ничего, только вздохнул и с укором посмотрел на собеседника: к нему по делу пришли, а он тут сказки рассказывает. Тем более, что дух Shadowmaker' а наверняка бы не стал кидаться по ночам на почитателя своего прижизненного творчества. Было бы даже любопытно встретить его хотя бы после смерти... Василий Николаевич обиженно пожевал губами и снова заговорил:
-А ты, парень, не вздыхай, раз ничего не знаешь. Мертвяк - он просто к слову пришелся, не в мертвяке дело. Сынок-то соседкин неплохой был, только что болел, сразу видно было. Вот его там и прибрало... Нехорошее то место, где дом стоит. Нечего там, по совести сказать, делать.
-Что ж там, живет кто-нибудь? Ну, нечистая сила в смысле?
-Ну, что там такое, тебе никто сказать не возьмется. Но вот что правда истинная, так это что там чудится, у нас говорят - "блазнит". Про то место много историй ходит, что на самом деле было. Одно слово - Навь!
Денис вздрогнул. Тут уже запахло не просто страшными историями о чертях и банниках, которые рассказывают старожилы всякой деревни! Услышать от этого полуграмотного мужика слово, которое прежде встречалось ему только в книгах о позабытом язычестве славян, было и в самом деле неожиданно.
-Как?.. Как вы сказали?..
Довольный, что заинтриговал гостя, Василий Николаевич продолжил:
-Навь, говорю. Как бы тебе объяснить... Вот люди живут, трудятся, детей рожают. А там - как в другой мир или на тот свет попадаешь: как будто один на целом свете остался, и страх нападает - уходить боязно и оставаться боязно. А потом мерещиться всякое начинает. Там если кто и жил, так одни чертознаи!
-Колдуны, что ли?
-Ага, колдуны. Сын-то соседкин, который зарезался, хорошим парнем был. А вот сестра его бабки, которая тут раньше была - точно из чертознаев была. Вот когда Хрущев еще был, к ней тогдашний председатель - безбожник был! - пришел: мол, кончай людям головы дурить, ни черта нет, ни Бога. А если не прекратишь - тут тебе ответственность будет. И что ты думаешь? Всю ночь из ее трубы черный-черный дым валил - это среди лета-то. А наутро прибежал к ней тот председатель, едва не в подштанниках, бледный, руки трясутся, зубы стучат: "Живи, мол, как хочешь, ничего тебе не будет, только оставь меня в покое". Уж не знаю, что там с ним ночью стряслось... И до нее там сплошь ведьмы да ведьмаки жили, которые - бобылями да бобылками, а у которых женки да мужики мерли. И ведь сгорал этот дом несколько раз, и с хозяевами - все одно кто-то приезжал да его восстанавливал!
-И давно там такие люди поселились?
-А вот этого я уж сказать не могу. Я еще прадеда своего застал, который с турками воевать ходил, так и он сказать не мог. Говорят, еще и людей тут не было, а было большущее болото, и вот над этим болотом был тот холм. Тогда над всей топью Навь была... Потом люди пришли, обжились, болото осушили. А бабка моя говорила, что и не осушили, а сама жижа болотная под землю ушла. Вот так вот...
Денис только удивленно покачал головой. Сколько же лет, или лучше сказать - столетий, могло быть подобным воспоминаниям? И случайно ли задолго до переселения в таинственный дом Shadowmaker писал о бесконечном подземном болоте, обители неназываемых и невообразимых ужасов? О нет, теперь-то он точно не упустит возможности побывать в таком месте!
-Это, конечно, все интересно... - проговорил он, поднимаясь из-за стола, - За чай вам спасибо, но извините - хочу до темноты хоть постель там подготовить.
-Ага. - хозяин тоже поднялся. - А может, у меня переночуешь?
-Спасибо, но я уж сразу посмотрю, что за дом, а завтра, может, и уеду с хозяйкой договариваться.
-Ну, как знаешь. - Василий Николаевич снял с гвоздя пару ключей, связанных какой-то веревочкой, и протянул Денису. - Там два замка на двери. Ну, парень, помоги тебе Господь - если что, стучи, я тебе сразу открою...
Присутствие чего-то необычного Денис ощутил сразу, стоило ему переступить порог таинственного дома, однако первоначально он приписал это холоду и запустению, царившему внутри. В темном коридоре стояли лопаты, коса и две тяпки, которых явно не касались несколько лет, а также - складная лестница и несколько ящиков с неизвестным содержимым. В единственной, зато большой жилой комнате помимо пустой пружинной кровати, рассохшегося дивана, обеденного стола, двух стульев, тумбочки и довольно скромной печки не было буквально ничего, даже вешалки, на которую можно было бы повесить одежду. Пыль и паутина усугубляли мрачное впечатление. Денис вздохнул, поняв, что для того, чтобы по крайней мере переночевать здесь, придется потрудиться, разломал один из дощатых ящиков, чтобы растопить печь, сбегал с найденным в коридоре ведром к колодцу и взялся за уборку.
Вскоре, однако, он понял, что дело не только в холоде или затхлом запахе пыли, пронизывавших дом. Денису было никак не отделаться от чувства, что кто-то внимательно наблюдает за ним, причем внимание было не столько враждебным, сколько абсолютно чужеродным, но цепким и постоянным. Время от времени углом глаза он замечал что-то вроде туманной дымки, но повернувшись туда, не видел ничего необычного, только в лицо всякий раз веяло сыростью. Огонь в печке вел себя странно - несколько раз без всякой на то причины гас, а несколько раз - напротив, разгорался с таким ревом и воем, как будто в нем пылали не дрова, а какое-то живое существо. Со временем ко всему этому прибавились необычные звуки: Денису казалось, что в коридоре кто-то ходит, а иногда его слуха достигал какой-то странный скрежет, источник которого он не брался определить.
С уборкой жилой комнаты он расправился неожиданно быстро, хотя не поленился привести в порядок даже диван, на котором и решил лечь спать, подложив под голову куртку. Неудобно, конечно, да и холодновато, не смотря на огонь в печке, но неформальная молодость приучила Дениса довольствоваться самым необходимым.
Спать, однако, не хотелось, и он вскоре понял, какую ошибку допустил, набив свою спортивную сумку провизией, но не взяв ни одной книги. Делать было совсем нечего, а в наступивших сумерках вполне можно было бы читать при помощи фонарика. Не зная, чем себя занять, Денис подошел к обшарпанной тумбочке у окна и открыл ее, загляну внутрь. И тут же был вознагражден: его взгляд уловил там очертания большой пачки каких-то журналов. "Должно быть, старье восьмидесятых годов. - решил Денис, прекрасно зная, чего стоит ждать от такой находки. Журналы типа "Огонька", "Работницы" и "Крестьянки"...". Впрочем, выбирать не приходилось, и он потянул наружу кипу журналов, стараясь не дышать пылью и запахом сырой бумаги.
Неожиданно по его руке побежал крупный паук. Денис вскрикнул от неожиданности и, выронив журналы, прихлопнул мерзкое создание с длинными волосатыми лапками. Взглянув затем себе под ноги, он с удивлением обнаружил, что среди рассыпавшейся кипы старых журналов лежит нечто гораздо более позднего происхождения: толстая тетрадка на шестьдесят листов с автомобилем на обложке. Подняв находку, Денис присел на диван, но мгновенно понял тщетность своих намерений читать в сумерках. Он вытащил из сумки фонарик и в его свете открыл первую страницу.
Это одновременно принесло ему радость и досаду. Да, это несомненно был дневник Shadowmaker' а, или что-то наподобии дневника, так-как записи располагались не хаотично и сопровождались датами. Однако разобрать что-то в этих нервных строчках, где все буквы были похожи друг на друга, не представлялось возможным. Гораздо больший интерес представляли рисунки: они были выполнены на удивление непрофессионально, по-детски, но это лишь усиливало общее впечатление - как будто ребенок, не вполне понимающий, что происходит, неумело зарисовал сцену насилия или убийства. В последние дни своей жизни Shadowmaker рисовал какие-то абстрактные пейзажи вроде лесов и гор, поднимающихся из пузырящейся болотной жижи, круги из грубо обтесанных камней, над которыми мерцали звезды, а также каких-то совсем невообразимых, чуждых любой человеческой мифологии существ, похожих на гибриды древних ящеров, осьминогов и гуманоидов. Каждый из рисунков был, по-видимому, снабжен подробными комментариями, однако разобрать их, как и все остальное, было нельзя. Денис продолжал листать тетрадку, умудряясь лишь изредка понять, что означает та или иная цепочка каракулей. Да и то, вырванные из общего контекста, они мало что говорили:
"По ночам ... явно зависит от фаз луны... туман, пахнущий сыростью."
"Спустился в подвал, но ничего не нашел. Разгадка... но один я не справлюсь, даже если..."
"Деревенские считают, что здесь "нечисто". Знали бы они, что здесь..."
"Палеонтологи поторопились хоронить и гигантских пауков, и много кого еще!"
"Как я сразу не догадался? Не совсем материальные... точнее, могут изменять..."
"Я и раньше не сомневался, что человек - не первая и не единственная форма разумной жизни на нашей планете." - фраза была несколько раз подчеркнута.
"Интересно, почему... избегают контакта? Может быть, из-за несовместимости... Но я попробую сделать так, чтобы..."
"Врата - это не конкретное место... Это трехмерный участок пространства, в котором происходит... и всего - девять углов, по числу..."
"Как, оказывается, близко эти врата!" - подчеркнуто один раз.
"Не совсем понимаю, чего я добился. То ли я смог, наконец, заинтересовать их самим собой, то ли сделал их более могущественными, а врата - более проходимыми... опасно? Плевать, я все отдам, чтобы понять..."
"Неужели я смогу увидеть... почему же они не хотели... их гнев направлен на... правили когда-то... люди против... изгнанные и позабытые..."
Далее и без того неразборчивый подчерк превратился в нечто совсем нечитаемое. Разочарованно перелистнув последние два десятка страниц, на которых исчезли даже рисунки и все было покрыто каракулями, Денис бросил взгляд на последний тетрадный лист - и понял, что Shadowmaker перед самой смертью попытался хоть что-то объяснить, хотя тут же спрятал свой дневник, чего-то опасаясь. Последняя запись была выполнена крупными печатными буквами, причем рука писавшего явно дрожала:
"Я ВИДЕЛ ИХ! Я НИКОГДА НЕ ДУМАЛ, ЧТО ЭТО ТАК ОТВРАТИТЕЛЬНО! ТАМ, ВНИЗУ, ГДЕ КЛУБЯТСЯ ИСПАРЕНИЯ ДРЕВНЕГО МЕЗОЗОЙСКОГО БОЛОТА, ВСЕ КИШИТ ИМИ И ЕЩЕ БОЛЕЕ СТРАШНЫМИ СОЗДАНИЯМИ! ОНИ МЕЧТАЮТ ВЕРНУТЬСЯ, МЕЧТАЮТ ВЕРНУТЬ СВОЮ ВЛАСТЬ, И ДЛЯ ЭТОГО ИСПОЛЬЗУЮТ ЛЮДЕЙ, ОБЕЩАЯ ИМ ЗНАНИЕ И ВЛАСТЬ. ЕСЛИ БЫ Я ЗНАЛ РАНЬШЕ, ЧТО ВСЕ НЕ ТАК, КАК ОПИСАНО В КНИГАХ, ЧТО ВСЕ С ТОЧНОСТЬЮ ДО НАОБОРОТ! ИМ НУЖЕН ТОЛЬКО СТРАХ, ПОТОМУ ЧТО СТРАХ - САМОЕ ДРЕВНЕЕ ИЗ ЧУВСТВ ЖИВОГО. СКОЛЬКО СУЩЕСТВУЕТ ЖИЗНЬ, СТОЛЬКО СУЩЕСТВУЕТ И СТРАХ, И ОН БЫЛ ЕЩЕ ТОГДА, КОГДА НЕ БЫЛО НИ ЛЮБВИ, НИ РАДОСТИ, НИ НЕНАВИСТИ, НИ САМОЙ НАШЕЙ ВСЕЛЕННОЙ! ПРЕДКИ ЗНАЛИ, ЧТО НАВЬ ЖИВЕТ ЗА СЧЕТ СТРАХА, И НАУЧИЛИСЬ ЕГО ПОБЕЖДАТЬ... Я ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ, ИНАЧЕ ОНИ СВЕДУТ МЕНЯ С УМА, И Я ВСЕ-ТАКИ ОТПРАВЛЮСЬ К НИМ И СОВЕРШУ ТОТ РИТУАЛ, КОТОРЫЙ ДЕЛАЕТ ВРАТА ВО МНОГО РАЗ БОЛЬШЕ! МОИ ВОЛОСЫ СТАЛИ СОВСЕМ СЕДЫМИ - НЕУДИВИТЕЛЬНО... Я СНОВА СЛЫШУ ЭТИ ЗВУКИ! Я ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ ДО ТОГО, КАК ОНИ ПРИДУТ ЗА МНОЙ!"
На этом записи обрывались. Денис покачал головой: очевидно, Shadowmaker испытывал настолько страшные видения, что смерть казалась ему спасением. Может быть, потому он добровольно и изолировал себя от людей, чувсвуя приближающееся безумие и стремясь избежать насмешек? Откуда только он знал о том, что местные называют странную атмосферу дома словом "Навь", ведь он же с ними не общался?
Неожиданно Денис понял, что цепляется за эти мысли, чтобы заглушить накатывающуюся на него волну ужаса. Подумать только - глубокой ночью он совсем один в таинственном доме, где к писателю-мистику являлись... кто? И что они хотели от него? Что он должен был совершить, чтобы сделать больше какие-то "врата", и что явилось бы людям, соверши он это? Денис поймал себя на том, что неосознанно забрался на диван с ногами. И было уже невозможно понять, клубится ли вокруг тот сырой туман, который он замечал краем глаза еще днем, или пляшут тени, порожденный отсветами печного огня... Звук, похожий на скрежет, теперь повторялся равномерно откуда-то снаружи, и Денис почувствовал, что не может больше его выносить. Должно быть, это ржавые петли неприкрытой двери, ведущей из коридора на веранду? Он, кажется, не прикрыл ее как следует, вот она и скрипит. Денис опустил ноги на пол, и тут же ощутил такой прилив страха, что едва не закричал. Однако он пересилил себя, и пошел к двери в коридор, посвечивая себе фонариком.
Оказавшись в коридоре, он удивился висевшему там отвратительному запаху - вроде бы раньше он его не замечал. Денис внимательно осмотрел дверь на веранду, но она оказалось плотно закрытой, и уж явно не скрипела петлями. Он уже хотел открыть ее и проверить дверь, ведущую на улицу, как вдруг непонятный скрежет донесся из-за спины. Денис обернулся - и обмер.
Точно напротив двери на веранду была расположена ведущая на чердак лестница, образовывавшая с боковой стеною своеобразный треугольник. И в этом треугольнике, в луче фонарика, Денис увидел ЕГО. ОН был весь покрыт слизью, свисавшей с НЕГО, как пыльная паутина, и стекавшей на пол. Огромные глаза навыкате двигались из стороны в сторону, но Денис чувствовал, что ОН не сводит с него взгляда. Длинные когтистые лапы, костлявые, желто-зеленого цвета, были вытянуты вперед и казались непропорционально длинными. Сам ОН постоянно двигал горлом, как будто сглатывал, и это сопровождалось скрежещущим звуком. Очертания ЕГО напоминали жуткую пародию на человека, точнее - на человека, при жизни обладавшего ящероподобными признаками, а потом еще и полежавшего какое-то время в могиле. А во взгляде читалась такая ненависть, какую невозможно даже представить, не столкнувшись с НИМ самолично.
-Господи боже мой! - выдохнул Денис, делая шаг назад и упираясь спиною в дверь на веранду. - Господи!
Фонарик выпал из его парализованных ужасом рук, но это уже не имело значения, потому что Денис почувствовал, как падает навзничь, словно массивная дверь позади вдруг растворилась в воздухе. Он полетел вниз головой в бесконечный колодец, сопровождаемый громовым хохотом, воем и тенями зеленолицых подземных богов. И падению этому было суждено длиться вечно, потому что это было крайней степенью безумия...
То же дрожащее и плачущее существо, которое на следующий день нашли в коридоре "нечистого" дома, разучившееся говорить и позабывшее даже собственное имя, уже не имело ничего общего с тем молодым человеком по имени Денис, который совсем недавно переступил порог старой обители ужаса.
Илья Маслов
